Смертная казнь за и против таблица, За и против: смертная казнь — The EHU Times
Вот описание казни декабристов, принадлежащее перу известного немецкого историка Иоганна Генриха Шницлера, очевидца этого события: «13 25 июля года близ крепостного вала, против небольшой и ветхой церкви св. При подавлении пугачевского восстания граф Никита Панин предлагал на виселицах и колесах «казнить злодеев и преступников подлого состояния, не останавливаясь за изданными о удержании над преступниками смертной казни Всемилостивейшими Указами». Любопытно, что император Александр I, знакомившийся с работой комиссии и знавший содержание Проекта, до его обсуждения не высказывался против включения в него смертной казни. В литературе можно встретить такое выражение: «Виселица была символом феодальной карательной системы».
Степняк—Кравчинский, — таким пыткам, что даже при чтении о них кровь стынет в жилах; хотя похотливый тиран насиловал жен и дочерей бояр, умерщвляя всех, кто смел высказывать малейшее недовольство; и хотя его мерзости продолжались ни мало ни много сорок лет без перерыва, — за все время его чудовищного царствования ни разу не раздался голос протеста, ни одна рука не поднялась для сопротивления или мести за позорные надругательства.
Жертвам Ивана IV иногда удавалось спастись бегством; но историки не обнаружили ни малейшего следа какого—нибудь заговора против него. И все же эти люди не были трусы. В большей части храбрые воины, славные своими подвигами на поле брани, они часто проявляли в камере пыток и на Лобном месте необычайные стойкость и мужество, редкую силу духа. Но вследствие привитых им воспитанием превратных воззрений сила духа служила лишь тому, чтобы превозмочь естественный порыв к мятежу и подавить возмущение, ибо униженная покорность царю была священным идеалом, незыблемым для них с ранней юности.
Князь Репнин был посажен на кол, и, умирая медленной смертью в Жестоких мучениях, несчастный славил царя, своего государя и убийцу» [16]. Трагическая ирония истории такова, что многое в ней повторяется, — в иных социальных условиях и при ином политическом режиме… Невольно возникает поразительная ассоциация… Спустя четыре столетия выдающийся советский полководец И.
Якир, оклеветанный и приговоренный к смертной казни, в момент расстрела воскликнул: «Да здравствует Сталин! Однако не следует преувеличивать количества людей, казненных при Иване Грозном, как это делается иногда.
Например, Г. Анашкин без ссылки на источник утверждал, что, по словам летописца, при разгроме Новгородской вольницы опричниками было подвергнуто смертной казни до 60 тысяч человек [17]. Эти данные преувеличены в 20 раз. Советский историк Р. Скрынников на основании обстоятельного исследования предоставленного царю отчета руководителя опричников Малюты Скуратова о результатах карательной экспедиции в Новгород установил, что при разгроме новгородцев погибло примерно две или три тысячи человек.
Всего в период массового террора опричнины было казнено около четырех тысяч человек [18]. Если сравнивать количество казней, совершаемых в России того периода, с количеством казней на Западе в XVI веке, то можно убедиться в том, что Европа своей жестокостью значительно опережала Россию.
Например, в Германии при Карле V было казнено около тысяч человек. Одному лишь судье фон Карпцов пришлось вынести около 20 тысяч смертных приговоров. При Елизавете I в Англии было казнено 19 тысяч человек.
На тот факт, что в России по сравнению со странами Западной Европы смертная казнь применяется значительно реже, обращал внимание австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн, дважды посетивший Россию в и годах. Герберштейн, — строго применяют меры правосудия против разбойников praedones, Rauber. Поймав их, они первым делом разбивают им пятки, потом оставляют их на два—три дня в покое, чтобы пятки распухли, а затем разбитые и распухшие пятки велят терзать снова.
Чтобы заставить преступников сознаться в грабеже и указать сообщников злодеяний, они не применяют никакого рода пыток [20]. Если призванный к допросу окажется достойным казни, то его вешают. Другие казни применяются ими к преступникам редко, разве что они совершили что—нибудь слишком ужасное.
Воровство редко карается смертью, даже за убийство казнят редко, если только оно не совершено с целью разбоя. Если же кто поймает вора с поличным и убьет его, то остается безнаказанным, но только при том условии, что он доставит убитого на государев двор и изложит дело, как оно было.
Даже скотоложцы и те не подвергаются смертной казни. Немногие из начальников имеют власть приговаривать к смертной казни. Из подданных никто не смеет пытать кого—либо.
Большинство злодеев отвозится в Москву или другие главные города. Карают же виновных по большей части в зимнее время, ибо в летнее этому мешают дела военные» [21]. Смертная казнь была довольно широко представлена и подробно регламентирована в Уложении года, принятом при царе Алексее Михайловиче.
Хотя по отношению к атому монарху многие историки применяли часто эпитет «тишайший», жестокие уголовные наказания, предусмотренные указанным законодательным актом, действовавшим почти два столетия, лишний раз подтверждают мудрость известной пословицы: «В тихом омуте черти водятся».
Уложение года представляло собой свод законов крепостнической России, отражавшик и закреплявших феодально—помещичьи отношения. Система наказаний по своей жестокости вполне соответствовала эпохе развитого феодального общества в России. Смертная казнь являлась основным видом уголовного наказания и устанавливалась за очень многие преступления. Санкциями, предусматривающими смертную казнь, буквально пестрело Уложение.
Из—за этой «пестроты» русские криминалисты, занимавшиеся исследованием смертной казни, не могли осуществить точный математический подсчет и установить, в скольких случаях и за какие преступления Уложение устанавливало смертную казнь.
Так, дореволюционный криминалист профессор А. Кистяковский утверждал, что смертная казнь предусмотрена Уложением в 54 случаях [22] , а другой видный отечественный криминалист профессор Н. Сергеевский установил 64 случая [23]. Дело, разумеется, не в точном количественном подсчете статей, санкции которых предусматривали смертную казнь, а в выяснении характера тех преступлений, за которые она могла назначаться.
Это прежде всего государственные преступления и преступления религиозные. Следует особо отметить, что не только убийство или покушение на убийство государя каралось смертной казнью, но и приготовление к такому деянию, и даже обнаружение умысла на лишение жизни царя влекло за собой смертную казнь.
Смертной казнью карались также измена и бунт, поджог с целью измены, ложный донос о государственных преступлениях, приход скопом к царю и заговор против царя, ближних его людей, бояр, сокольничих, воевод. Выезд без разрешения царской власти в другое государство с целью измены царю, поджог царских грамот, подделка денег, недонесение об измене, хранение подложных царских грамот и даже обнажение оружия в присутствии царя карались смертной казнью.
Столь широкий круг государственных преступлений, виновные в совершении которых подвергались лишению жизни, объяснялся тем, что еще слишком свежо было воспоминание об ужасах смутного времени, а возрастание крестьянских волнений и бунтов заставляло представителей господствующего класса ввести систему мер устрашения, обеспечивающих его безопасность. Устрашительный элемент кары пронизывает весь этот законодательный акт. Смертной казнью наказывались и религиозные преступления, т. К ним относились, например, богохульство и церковный мятеж.
Тягчайшими религиозными преступлениями считались: учинение драки в церкви, сопровождающейся убийством, а также обращение в басурманскую веру путем насилия и обмана. Смертью карались особо опасные преступления против личности и собственности: убийство, отравление, поджог, повторный разбой, укрывательство опасных преступников, изнасилование ратными людьми, мучительство, торговля табаком. По нашим подсчетам смертная казнь могла быть назначена за 63 преступления.
Уложение года предусматривало пять видов исполнения смертной казни. Однако правоприменительная практика не ограничивалась ими, а прибегала и к другим способам приведения в исполнение этой меры наказания. Смертная казнь подразделялась на обыкновенную, или простую, и квалифицированную.
К обыкновенной относились: отсечение головы, повешение и утопление. К квалифицированной — сожжение, залитие горла металлом, четвертование, колесование, закапывание в землю по плечи, посажение на кол и др. Смертная казнь через повешение придавала оттенок уничижения осужденного и применялась согласно Уложению к военным, перебежавшим к неприятелю «за измену ратных дел».
Утопление применялось, главным образом, в тех случаях, когда экзекуция производилась в широких масштабах. Этот вид исполнения смертной казни был известен и ранее. Так, в году по распоряжению царствовавшего тогда Василия Шуйского до четырех тысяч пленных мятежников каждую ночь выводили сотнями и убивали, ударяя дубиной по голове, а тела спускали под лед в реку Яузу.
Сожжение заживо применялось к осужденным за религиозные преступления. Преступников сжигали или на обыкновенном "костре, или в деревянном срубе, иногда предварительно заключив в металлическую клетку. Истоки этого изуверского наказания следует искать в византийском праве. Сожжение еретиков широко практиковалось испанской инквизицией. Во второй половине XVII века сожжение в России особенно часто применялось в отношении раскольников за их упорство к «старой вере».
Жертвой сожжения был известный религиозный и общественный деятель — протопоп Аввакум. Этот вид смертной казни осуществлялся путем сожжения на медленном огне, что представляло собой постепенное копчение преступника. В году этот способ сожжения был применен к некому Гришке Талицкому и его соучастнику Савину за распространение возмутительных «тетрадей» листовок о Петре I. Обоих осужденных в течение восьми часов окуривали едким составом, от которого у них вылезли все волосы на голове и бороде и все тело медленно тлело, как воск.
В конце концов их обезображенные тела были сожжены вместе с эшафотом [26].
На Руси, особенно при Иване Грозном, применялся и такой варварский способ смертной казни, как кипячение в масле, вине или воде. Иван Грозный казнил этим способом государственных изменников. Особенность этой лютой казни заключалась в том, что приговоренного сажали в котел, наполненный жидким веществом, вдевали его руки в специально вмонтированные в котел кольца и ставили котел на огонь, медленно подогревая жидкость. Такая казнь была сопряжена с невыразимыми муками.
К квалифицированному виду смертной казни относилось и залитие горла расплавленным свинцом. Применялся этот вид смертной казни исключительно к фальшивомонетчикам. В году этот вид смертной казни был заменен отсечением обеих ног и левой руки преступника.
Четвертование применялось за оскорбление государя, за покушение на его жизнь, иногда и за измену, а также за самозванство. Это была самая страшная казнь. Преступнику отрубали все четыре конечности, а затем голову. Этот способ казни применялся на Руси еще в XV веке.
В первой половине XVII века был четвертован самозванец Анкудинов, выдававший себя за царя Василия Шуйского, когда тот был в польском плену. Четвертование было применено и к Степану Разину. Колесование получило широкое распространение с введением Воинского устава Петра I. Вот как описывает порядок исполнения этого вида смертной казни профессор А.
Кистяковский: «Способ колесования состоял в следующем: к эшафоту привязывали в горизонтальном положении андреевский крест, сделанный из двух бревен. На каждой из ветвей этого креста делали две выемки, расстоянием одна от другой на один фут. На этом кресте растягивали преступника так, чтобы лицом он обращен был к небу; каждая оконечность его лежала на одной из ветвей креста и в месте каждого сочленения он был привязан к кресту.
Затем палач, вооруженный железным четверо—угольным ломом, наносил удары в часть члена между сочленением, которая как раз лежала над выемкою. Этим способом переламывали кости каждого члена в двух местах. Операция оканчивалась двумя или тремя ударами по животу и переламыванием станового хребта. Разломанного таким образом преступника клали на горизонтально поставленное колесо так, чтобы пятки сходились с заднею частью головы, и оставляли его в таком положении умирать» [27].
Такой квалифицированный вид смертной казни, как закопание «окопание» заживо в землю, назначался за убийство мужа.
По свидетельству подьячего посольского приказа Г. Котошихина, осужденная за убийство мужа зарывалась живой в землю по плечи, с завязанными за спиной руками.
В таком положении осужденная находилась до тех пор, пока не умирала от голода, холода и жажды. К ней приставлялась стража, которая должна была наблюдать, чтобы никто не давал закопанной в землю пищи и воды. Прохожим позволялось только бросать деньги, которые употреблялись на покупку ей гроба и свечей. Пока окопанная оставалась жива, к ней приходил духовник, который напутствовал ее и молился о спасении ее души при заженных свечах.
Смерть осужденной при окопании наступала, как правило, на второй или третий день, а иногда на седьмой, восьмой или даже на двенадцатый. Был случай, когда осужденная к смертной казни путем закопания скончалась только на тридцать первый день [28]. В романе С. Чапыгина «Степан Разин» описывается этот варварский мучительный способ исполнения смертной казни. И, наконец, последним квалифицированным видом смертной казни являлось посажение на кол, которое применялось, как и четвертование, преимущественно к бунт товщикам и «воровским изменникам».
В году на кол публично был посажен сообщник Марины Мнишек Заруцкий. Этот вид казни был исключителен по своей мучительности: от тяжести тела казнимого кол медленно проникал во внутренности его и выходил наружу из груди или между лопатками. Иногда с целью усугубить мучения на колу делалась, невдалеке от его острого конца, особая перекладина, которая задерживала спускание по колу тела и тем самым на день или даже на два замедляла смерть, оставляя казненного в адских страданиях; иногда во время сидения преступника на колу производился последний допрос, а священник давал напутствие [29].
Уложение года, закрепляя смертную казнь, в целом ряде случаев не указывало ее вида; это свидетельствует о том, что в XVII веке не придавалось серьезного значения индивидуализации вины и наказания. В многочисленных исследованиях о смертной казни в России обращается внимание на тот факт, что приговоренные к смертной казни получали духовное напутствие.
По Уложению, им давали шесть недель для покаяния, после чего они допускались к причастию. Казнь осуществлялась на третий день после причастия. Осужденному к смертной казни приговор зачитывался публично. К месту казни он шел с зажженной восковой свечой. По праздникам и в дни поминания царских особ не казнили. Самую экзекуцию обставляли возможно большею гласностью и публичностью, устраивая торжественные процессии к месту казни, а трупы или части тела казненных выставлялись на месте казни с тем, чтобы вид казненных производил на прохожих устрашительное впечатление.
Иногда казненные подолгу оставлялись на виселицах, на колу или на колесе; при четвертовании отрубленные члены выставлялись в разных концах города или прибивались к деревьям, по дорогам, а голова казненного водружалась в публичном месте воткнутою на кол» [30].
Так, на протяжении трех месяцев после подавления восстания Степана Разина «наводили порядок» карательные экспедиции. Всех уличенных в сколько—нибудь отдаленном участии в восстании немедленно вешали, четвертовали, колесовали, сажали на кол и т. Только в одном Арзамасском уезде было казнено свыше 10 тысяч человек.
По свидетельству современников, при Алексее Михайловиче было казнено в течение нескольких лет человек, причем бывали случаи, когда число казней в один день достигали При Петре I число казненных считали сотнями, и бывали случаи, когда в течение месяца подвергали казни более человек. В году только за один месяц было казнено человек. Удивительно, что ужасы повешения, колесования, четвертования и другие изуверские способы смертной казни нисколько не возмущали общественное мнение, не противоречили правосознанию масс.
Ужасы смертной казни не производили какого—либо потрясающего впечатления, не вызывали протеста и отвращения, писал русский дореволюционный криминалист профессор Андрей Антонович Пионтковский, на палача не смотрели с презрением. Его роль как исполнителя закона признавалась почетной, и бывали случаи, когда в качестве палачей выступали лица из «общества», занимающие то или иное видное служебное положение, даже сам Петр не чуждался этой роли и, как известно, собственноручно отсек головы у пяти стрельцов [31].
Законодательство эпохи Петра I чаще обращается к смертной казни по сравнению с Уложением года. Воинские артикулы Петра I и другие многочисленные уголовно—правовые акты этого периода насчитывают применение смертной казни в случаях [32].
Цель этой кары состояла в устрашении, а вся карательная система петровской эпохи была в целом «устрашительной». Сергеевский, — они должны были свалиться без всяких рассуждений, на страх другим, ради истребления враждебных государственному порядку сил» [33]. Сами осужденные к смертной казни и все общественное мнение были проникнуты сознанием того, что казни совершаются во имя устрашения.
Например, во время одной из казней взбунтовавшихся стрельцов стрелец Оброська Петров «…ибо к той казни шедши, дерзновенно при своем прощении перед всем народом голос его со слезами о тех воровских своих винах чистое покаяние свое приносил, объяви подлинно, что поистине он такой поносной смерти достоин, и чтобы другие, на его смерть смотря, явно казнились, и перед от такого погибельного случая и от действия себя оберегали». Помимо преступлений, за которые предусматривалась смертная казнь Уложением года, а оно продолжало действовать и в петровскую эпоху, смертная казнь назначалась еще за 13 видов: измена, богохульство, идолопоклонничество, чародейство, чернокнижество, святотатство, сопротивление начальству, раздирание и вычерненне указов, препятствование исполнению казни, неправосудие, лихоимство, лжеприсягу, расхищение, подлог, поединок, изнасилование, мужеложство, блуд, разбой, грабеж, похищение денег из кошелька и др.
Введение смертной казни за отдельные преступления обосновывалось государственными интересами. Когда Петр I начал строительство флота, столь необходимого для укрепления могущества России и способного «прорубить окно в Европу», он обратил свои заботы на сохранение леса, который нужен был для кораблестроения. В этих целях 19 ноября года был издан указ, запрещающий в определенных местностях рубку леса. За порубку же дубового леса виновные карались смертной казнью.
Следует, однако, отметить, что на практике смертная казнь за порубку леса практически не применялась. В эпоху Петра I широко применялась смертная казнь по жребию. Так, за драку на спорных землях двадцатого по жребию убивали.
Такое обилие санкций в законодательстве Петра 1, предусматривающих смертную казнь, наводит на мысль о чрезмерной жестокости этих законов. Однако жестокость петровского законодательства «это — не бесцельная жестокость, практикуемая всегда и во чтобы то ни стало, это сознательная политика, проводимая во имя охраны государственного порядка. Правда, этому порядку приносилось в жертву все; его интересы нередко совершенно заглушали интересы личности, нравственности и прочее, откуда, на наш взгляд, и вытекало потом так много болезненных последствий для правильного роста нашего общественного развития», — писал крупный исследователь законодательства петровской эпохи профессор А.
Филиппов [34]. Петр I, вошедший в историю как великий преобразователь России, боролся с варварством варварскими же методами. Огромные успехи были достигнуты путем жесточайшего угнетения народа. Петр I и его сподвижники были убеждены в целесообразности жесточайших наказаний для коренных преобразований России. Так, Петр I в приложении к письму от 12 апреля года, давая указания Долгорукому, писал, что ему следует «самому ж ходить по тем городкам и деревням, которые пристают к воровству, и оные жечь без остатку, а людей рубить, а заводчиков на колеса и колья колесовать и сажать на кол.
Таким образом, деспотичность Петра проявлялась в том, что он «…кровью заставлял расплачиваться тех, кто оказывал непослушание» [36]. И все же смертная казнь в эту эпоху применялась значительно реже, чем предусматривалась в законодательстве, зачастую она заменялась другими наказаниями, за многие виды преступлений вообще не применялась.
Последнее обстоятельство лишний раз свидетельствует о том, что в петровскую эпоху идея устрашения достигла своего апогея. Человек в этот период был целиком порабощен государством. В нем не видели личность, обладающую честью, достоинством и рядом других социальных ценностей, требующих охраны со стороны государства и закона. Человек рассматривался лишь как материал, «который может быть годен государству для достижения его целей и который поэтому заслуживает государственной защиты, но который одновременно, а именно при впадении человека в преступление, теряет для государства всякую цену, и с которым оно вольно поступать, как ему заблагорассудится» [37].
Воинский артикул определял способ исполнения смертной казни в 56 случаях, а в остальных не указывал его, предоставляя усмотрению суда. Артикул предусматривал три вида смертной казни — аркебузирование, или расстрел, обезглавливание и повешение. Аркебузирование введено было только для военнослужащих. Этот способ смертной казни лишен признаков опозорения и не покрывал бесчестием имя расстрелянного. Применялся в 7 случаях. Обезглавливание осуществлялось на плахе или на бревне мечом, а не топором, как это делалось до Петра I.
Обезглавливание указано в 11 случаях. По свидетельству современников, во время казни стрельцов в Москве на Лобном месте Петр в нескольких случаях сам выполнял функции палача. Повешение предусматривалось Воинским артикулом в 25 случаях. Оно являлось одним из древнейших способов применения смертной казни в России. К повешению прибегали на Руси еще задолго до того, как упоминание о смертной казни появилось в законе.
Повешение, или вершение, представляло собой самый позорный вид смертной казни. Об этом способе говорилось и в Уложении года, и во многих последующих законодательных актах. В литературе можно встретить такое выражение: «Виселица была символом феодальной карательной системы».
И, по сути дела, это действительно так. Виселица устраивалась в виде двух столбов, соединенных вверху перекладиной, или в виде букв «Г» и «Т».
Иногда сооружались большие и длинные виселицы, на них вешали одновременно несколько осужденных; пользовались также деревьями, на которых вешали по дорогам разбойников. Наконец, бывали случаи повешения на плавучих виселицах—плотах, пущенных по течению больших рек.
К повешению прибегали чаще, чем оно предусматривалось в законе, к нему обращались при подавлении бунтов, восстаний и крестьянских волнений, а также в случаях, когда хотели устрашить толпу видом повешенных, трупы которых долгое время оставались на виселицах. Исключительной жестокостью характеризовалось уголовное законодательство периода царствования Анны Ивановны — и временщика Бирона. Вот как описывает этот период русский историк В.
Ключевский: «Казнями и крепостями изводили самых видных русских вельмож Голицыных и целое гнездо Долгоруких. Тайная розыскная канцелярия, возродившаяся из закрытого при Петре II Преображенского приказа, работала без устали, доносами и пытками поддерживая должное уважение к предержащей власти и охраняя ее безопасность; шпионство стало наиболее поощряемым государственным служением.
Все казавшиеся опасными или неудобными подвергались изъятию из общества, не исключая и архиереев; одного священника даже посадили на кол. Ссылали массами, и ссылка получила утонченно жестокую разработку» [38]. Система наказаний включала в себя смертную казнь в виде отрубания головы, повешения, колесования, сажания на кол и сожжения; политическую смерть, кнуты, плети, батоги, шпицрутены; ссылку на галеры; каторжные работы; ссылку на поселение в Сибирь и другие места.
Смертная казнь считалась лучшим средством для достижения порядка и справедливости. По рекомендации представителей церкви она могла применяться к лицу, достигшему двенадцатилетнего возраста. К существовавшим ранее способам применения смертной казни прибавилось еще подвешение на крюк за ребро, при котором железным крюком протыкали бок преступника с таким расчетом, чтобы крюк захватил ребро: казнимый должен был висеть боком со свешенными вниз руками, головою и ногами [39].
Щербатов утверждал, что Елизавета Петровна, отличавшаяся особенной набожностью, «идучи на свержение с престола Иоанна Антоновича, где крайняя ей опасность представлялась», усердно молилась перед этим богу, и дала обет во все свое царствование, если ей удастся взойти на престол, никого не лишать жизни. Современники то же самое рассказывали в начале XVII века и про царя Бориса Годунова: говорили, будто Годунов при восшествии своем на престол торжественно обещал в течение пяти лет не утверждать ни одного смертного приговора [40].
Однако Елизавета Петровна только в году в опубликованном 7 мая сенатском указе предписала прекратить на территории России экзекуции над осужденными к смертной казни, заменив эту меру другими видами наказания.
В силу этого указ повелевал для лучшего рассмотрения присылать в Сенат «обстоятельные перечневые выписки» из всех дел, по которым состоялись смертные приговоры, и до получения из Сената соответствующих указов в исполнение этих приговоров не приводить, руководствуясь тем же правилом и в «будущее время». Из смысла этого документа вытекает, что смертная казнь не была отменена при Елизавете, но было приостановлено действие этого вида наказания — впредь «до указа».
Приостановление исполнения приговора к смертной казни до особого указа Сената привело к тому, что тюрьмы оказались переполнены людьми, осужденными к этому суровому виду наказания. И только через десять лет, 30 сентября года, издается указ, в котором подтверждается, что «приговоренным к смертной казни смертной экзекуции до рассмотрения и точного о них указа не чинить», а для того, чтобы осужденные не оставались безнаказанными, — предписывается ссылать их в Рочервик и в иные места, подвергать жестокому наказанию кнутом, рвать ноздри и клеймить словом «вор».
Весь гуманизм и добрые пожелания Елизаветы лопались как мыльные пузыри в результате замены смертной казни «жестоким наказанием кнутом». По ироническому и довольно меткому замечанию князя М. Щербатова: «кнут палача — горше четвертования», ибо наказание кнутом обрекало осужденного на медленную и мучительную смерть.
В году была создана седьмая по счету, начиная с конца XVII века, кодификационная комиссия, в задачу которой входило составление проекта нового уложения. В апреле года комиссия направила в сенат две части проекта: «судную» и «криминальную».
Сенат одобрил обе части проекта и представил их на утверждение императрице. Однако Елизавета Петровна их не утвердила. Ее смущала опять—таки смертная казнь, изобиловавшая в криминальной части проекта. Кроме обыкновенных видов смертной казни — отсечения головы и повешения, в проекте фигурировали сожжение, колесование, залитие горла раскаленным металлом, повешение за ребро и, наконец, неведомая ранее русскому уголовному законодательству — разорванце на части пятью лошадьми, назначаемое за тяжкие политические преступления.
Смертная казнь по проекту могла назначаться даже за кражу на сумму свыше 40 рублей и за любую кражу, совершенную в третий раз. Указы Сената от 25 мая и 18 июня года предписывали заменять смертную казнь другими наказаниями — вечной ссылкой на каторжные работы после публичного наказания кнутом и клеймения.
Практически смертная казнь сохранялась только за государственные, воинские и карантинные преступления. Таким образом, несмотря на все попытки Елизаветы отменить смертную казнь, ее благие намерения в решении этого вопроса привели лишь к формальному исключению смертной казни, ибо она оставалась в замаскированном виде — в форме засечения кнутом, плетьми, батогами, розгами.
Гуманные побуждения русской императрицы не нашли поддержки ни у дворянства, ни у представителей тогдашней чиновничье—бюрократической системы. Напротив, вызвали определенное противодействие воплощению идеи об отмене смертной казни. Да и сама императрица не была последовательна в реализации своего замысла, ибо проводимая ею линия на отмену смертной казни характеризовалась известной двойственностью.
Об этом свидетельствуют сопоставление и анализ ряда изданных по ее велению законодательных актов. С одной стороны, она считала необходимым сохранение смертной казни для устрашения разбойников, а с другой — довольно четко выражала отвращение к смертным казням и приостанавливала их.
В эпоху царствования Екатерины II появляются новые идеи как о наказании вообще, так и о смертной казни в частности. Эти идеи получили воплощение в екатерининском Наказе года. Он представлял собой концентрированное выражение идей «просвещенного абсолютизма». Не разделяя атеистические идеи просветителей, императрица уже в самом начале помещает обращение к богу. В нашу задачу не входит анализ этого труда Екатерины II, но поскольку в нем ряд статей посвящен проблемам смертной казни, то именно под этим углом зрения мы его кратко рассмотрим.
Следует отметить, что Наказ не имел практического значения, ибо ему не была придана сила законодательного акта. В этом произведении, являющемся важным историческим документом второй половины XVIII века, было выражено философско—этическое, политическое и правовое кредо Екатерины II. В Наказе по вопросам уголовного наказания воспроизведены многие идеи и положения Вольтера, Монтескье и Беккариа. Наказ был направлен на отзыв Дидро и Вольтеру.
Екатерина проводит мысль о необходимости соответствия наказания преступлению и о назначении различных наказаний за различные преступления. Наказание должно быть «скорое, потребное для общества, умеренное сколь можно при данных обстоятельствах, уравненное с преступлением и точно показанное в законах».
Цель наказания, по мнению Екатерины, состоит не в том, «чтоб мучить тварь чувствами одаренную; они на тот конец предписаны, чтоб воспрепятствовать виноватому, дабы он впредь не мог вредить обществу, и чтобы отвратить граждан от соделания подобных преступлений». Несколько статей Наказа посвящено и смертной казни. Екатерина ставит вопрос в такой плоскости: «смертная казнь полезна ли и нужна ли в обществе для сохранения безопасности и доброго порядка?
А в следующей статье дает ответ на этот вопрос, вполне ясный и определенный. Я здесь говорю: в обыкновенном общества состоянии: ибо смерть гражданина может в одном только случае быть потребна, сиречь, когда он лишен будучи вольности, имеет способ и силу могучую возмутить народное спокойство.
Случай сей не может нигде иметь места, кроме когда народ теряет, или возвращает свою вольность, или во время безначалия, когда самые беспорядки заступают место законов. А при спокойном царствовании законов и под образом правления соединенными всего народа желаниями утвержденным, в государстве противу внешних неприятелей защищенном, и внутри поддерживаемом крепкими подпорами, то есть силою своею и вкоренившимся мнением во гражданах, где вся власть в руках Самодержца: в таком государстве не может в том быть никакой нужды, чтоб отнимати жизнь у гражданина.
Двадцать лет государствования Императрицы Елизаветы Петровны подают отцам народов пример к подражанию изящнейший, нежели самые блистательные завоевания». А в следующей статье говорится: «не чрезмерная жестокость и разрушение бытия человеческого производит великое действие в сердцах граждан, но непрерывное продолжение наказания».
И наконец: «Смерть злодея слабее может воздержать беззакония, нежели долговременный и непрерывно пребывающий пример человека, лишенного своей свободы для того, чтобы наградить работою своею чрезо всю его жизнь продолжающеюся вред им сделанный обществу. Ужас, причиняемый воображением смерти, может быть гораздо силен, по забвению в человеке природному оной противустоять не может. Правило общее: впечатления во человеческой душе стремительные и насильственные тревожат сердце и поражают, но действия их долго в памяти не остаются.
Чтобы наказание было сходно с правосудием, то не должно тому иметь большего степени напряжения как только, чтоб оно было довольно к отвращению людей от преступления.
Итак, я смело утверждаю, что нет человека, который бы хотя мало подумавши, мог положити в равновесии, с одной стороны преступление, какие бы оно выгоды не обещало; а с другой всецело и со жизнию кончающееся лишение вольности» [41]. Из этих положений Наказа становится очевидным, что хотя Екатерина II была противницей смертной казни, однако допускала возможность ее применения в двух случаях: 1 если преступник, не будучи казнен, сможет и из места своего заключения «возмутить народное спокойствие»; 2 если «самые беспорядки заступают место законов», что бывает только во время «безначалия».
Но если смертная казнь по Наказу принципиально допустима и может применяться во время беспорядков или во время «безначалия», то тем самым, как справедливо отмечал профессор Б. Ошерович, «открывался большой простор для ее применения, ибо при желании самые скромные требования народа, предъявляемые царским властям, могли быть признаны выражением безначалия и беспорядка» [42]. К вышеизложенному следует добавить, что в одной из статей Наказа, развивая свои соображения о смертной казни, Екатерина заявляет, что «гражданин бывает достоин смерти, когда он нарушает безопасность даже до того, что отнял у кого жизнь, или предпринял отнять».
Другими словами, наказание смертной казнью рассматривается ею как «обратное воздаяние». И, завершая свои рассуждения о смертной казни, Екатерина неожиданно заявляет, что «смертная казнь есть некоторое лекарство больного общества». Данное положение никак не согласуется со всеми предыдущими положениями Наказа о смертной казни. Таким образом, в Наказе наличествует определенная двойственность в оценке смертной казни.
И эта двойственность позволяет увидеть, что автор таких идей о смертной казни в своей практической деятельности окажется далеко не на высоте гуманности и высшей целесообразности, а «его дела, при первом же удобном случае, разойдутся со словом против смертной казни и будут скорее сочетаться с другим, хотя кратким, но более соответствующим природе автора» [43].
Прогрессивные и гуманные идеи Наказа не повлияли на законодательство о смертной казни и практику ее применения в этот период. Например, 17 августа года Екатерина издала Манифест о казни путем четвертования подпоручика Смоленского пехотного полка Василия Мировича, организовавшего вместе с другими офицерами заговор в целях освобождения из Шлиссельбургской крепости заточенного в ней слабоумного царевича Ивана Антоновича сына императрицы Анны Леопольдовны и провозглашения его императором [44].
А 13 февраля года в изданной по указанию Екатерины Инструкции землемерам прямо указывалось на применение смертной казни за ряд преступных деяний с выводом дел о них из общей подсудности и передачей в военные суды. После волнений заводских крестьян русская императрица — «поборница гуманности» — предлагала жалующихся на заводчиков «драть в Москве на разных площадях в торговый день плетьми с барабанным боем». Когда читаешь о казнях, которым были подвергнуты Емельян Пугачев и его сподвижники, то трудно поверить, что они имели место после опубликования Наказа.
В Указе от 10 января года было сказано: «Пугачеву учинить смертную казнь, четвертовать, голову взоткнуть на кол, части тела разнести по четырем частям города и положить на колеса, а после на тех же местах сжечь… Перфирьева… четвертовать в Москве, Чике, он же и Зарубин… отсечь голову, и взоткнуть ее на кол для всенародного зрелища, а труп его сжечь с эшафотом купно».
Живым и ярким свидетельство казни Емельяна Пугачева в Москве на Болотной площади являются дошедшие до нас воспоминания Андрея Болотова, присутствовавшего при казни. Привожу их полностью. Итак, имели мы наивыгоднейшее и самое лучшее место для смотрения: и покуда его довезли, и довольно времени для обозрения эшафота и всего окружающего оный довольно еще просторного порожнего внутри круга.
Эшафот воздвигнут был посреди оного, четверосторонний, вышиною аршин четырех и обитый снаружи со всех сторон тесом и с довольно просторным наверху помостом, окруженным баллюстрадом. Вход на него сделан был только с одной стороны по лестнице. Посреди самого сего помоста воздвигнут был столб, с воздетым на него колесом, а на конце утвержденным на него железною острою спицею.
Вокруг эшафота сего в расстоянии сажен на двадцать поставлено было кругом и со всех сторон несколько виселиц, не выше также аршин четырех или еще ниже, и с висящими на них петлями и приставленными лесенками. Мы увидели подле каждой из них приготовленных уже палачей и самых узников, назначенных для казни, держимых тут стражами.
А таким же образом лежали некоторые и другие из их злодейского общества, скованные, при подножии самого эшафота. Не успела колесница подъехать с злодеем к эшафоту, как схватили его с ней и взведя по лестнице на верх оного, поставили на краю восточного его бока, против самых нас. В один миг наполнился тогда помост множеством палачей, узников и к ним приставов, ибо все наилучшие его наперсники и друзья долженствовали жизнь свою кончить вместе с ним на эшафоте, почему и приготовлены уже были на всех углах и сторонах оного плахи с топорами.
Подле самого же Емельки Пугачева явился тотчас секретарь, с сенатским определением в руках, а перед ним, внизу и подле самых нас, на лошади верхом, бывший тогда обер—полицмейстер г. Как скоро все установилось, то и началось чтение сентенции… Но нас занимало не столько слушание читаемого, как самое зрение на осужденного злодея… Он стоял в длинном нагольном овчинном тулупе, почти в онемении и сам вне себя и только что крестился и молился. Вид и образ его показался мне совсем не соответствующим таким деяниям, какие производил сей изверг.
Он походил не столько на зверообразного какого—нибудь лютого разбойника, как на какого—либо маркитантщика торговца в харчевне, в трактире или торговца, следующего в походе за войском.
Бородка небольшая, волосы всклокоченные и весь вид ничего незначущий и столь мало похожий на покойного императора Петра третьего, которого случалось мне так много раз и так близко видать, что я, смотря на него, сам себе несколько раз в мыслях говорил: — Боже мой!
До какого ослепления могла дойтить наша глупая и легковерная чернь, и как можно было сквернавца сего почесть Петром третьим! Между тем, как ни пристально мы на него смотрели, однако успели оглянуться и назад на стоящие вокруг эшафота виселицы. На них увидели мы всех осужденных к смерти, взведенных на лестницы с надетыми на головы их тюриками [45] и с возложенными на шеи их уже петлями, а палачей, державших их и готовых при первом знаке столкнуть их с лестниц.
И как назначено было им в одну секунду умереть с своим начальником, то по самому тому и не могли мы видеть самое произведение их казни, которую, как думаю, и никто не видал, ибо всех глаза устремлены были на эшафот и на Пугачева. Как скоро окончили чтение, то тотчас сдернули с осужденного на смерть злодея его тулуп и все с него платье, и стали класть на плаху для обрубания, в силу сентенции, наперед у него рук и ног, а потом и головы.
Были многие в народе, которые думали, что не впоследствует ли милостивого указа и ему прощения, и бездельники того желали, а все добрые того опасались.
Но опасение сие было напрасное: преступление его было не так мало, чтобы достоин он был какого помилования; к тому ж и императрица не хотела сама и мешаться в это дело, а предала оное в полное и самовластное решение сената; итак, должен он был неотменно получить достойную мзду за все его злодейства. Со всем тем произошло при казни его нечто странное и неожиданное, и вместо того, чтоб, в силу сентенции, наперед его четвертовать и отрубить ему руки и ноги, палач вдруг отрубил ему прежде всего голову, и богу уже известно, каким образом это сделалось: не то палач был к тому от злодеев подкуплен, чтоб он не дал ему долго мучиться, не то произошло от действительной ошибки и смятения палача, никогда еще в жизнь своей смертной казни не производившего; но как бы то ни было, но мы услышали только, что стоявший там подле самого его какой—то чиновник вдруг на палача с сердцем закричал:.
В самый тот момент пошла стукотня и на прочих плахах и вмиг после того очутилась голова Пугачева, взоткнутая на железную спицу на верху столба, а отрубленные его члены и кровавый труп, лежащий на колесе. А в самую ту ж минуту столкнуты были с лестниц и все висельники, так что мы, оглянувшись, увидели их всех висящими и лестницы отнятые прочь.
Превеликий гул от аханья и многого восклицания раздался тогда по всему несчетному множеству народа, смотревшего на сие редкое и необыкновенное зрелище. Надлежало потом все части трупа сего изверга развозить по разным частям города и там сожигать их на местах назначенных, а потом прах рассевать по воздуху» [46]. В воспоминаниях А. Болотова, не преисполненных сочувствия к Пугачеву, имеется один существенный пробел: ничего не сказано об обращении Пугачева перед самой казнью с эшафота к народу, заполонившему Болотную площадь.
Этот пробел восполняется свидетельством другого очевидца казни — И. Дмитриева: «По прочтении манифеста, — читаем мы у этого автора, — духовник сказал несколько слов и сошел с эшафота. Читавший манифест последовал за ним. Тогда Пугачев сделал с крестным знаменем несколько земных поклонов, обратись к соборам, потом с уторопленным видом стал прощаться с народом: кланялся во все стороны, говорил прерывающимся голосом: «Прости, народ православный, отпусти, в чем я согрубил перед тобою, прости народ православный».
При сем слове экзекутор дал знак: палачи бросились раздевать его; сорвали белый бараний тулуп, стали раздирать рукава шелкового малинового полукафтана.
Тогда он всплеснул руками, опрокинулся навзничь, и вмиг окровавленная голова уже висела в воздухе» [47]. Как будто не было и приостановления действия смертной казни, введенного Елизаветой Петровной. Все это воскрешало мрачную эпоху многочисленных смертных казней при Алексее Михайловиче и Петре I.
При подавлении пугачевского восстания граф Никита Панин предлагал на виселицах и колесах «казнить злодеев и преступников подлого состояния, не останавливаясь за изданными о удержании над преступниками смертной казни Всемилостивейшими Указами». Таким образом, у Екатерины слова резко расходились с делом; стремление казаться в глазах передовой мировой общественности прогрессивной и гуманной правительницей, заигрывание с Вольтером и Дидро находилось в резком противоречии с условиями русской действительности второй половины XVIII века, характеризующейся усилением крепостнического гнета и нещадной эксплуатацией народа.
И тем не менее, идеи, высказанные в Наказе, имели широкий общественный резонанс и получили распространение в передовых слоях России той эпохи. Если реакционные круги русского общества, дворянство и чиновничье—бюрократический аппарат не восприняли идей Наказа и не собирались вносить изменения в уголовное законодательство на его основе, то основные прогрессивные положения этого документа оказали огромное влияние на формирование новых уголовно—правовых взглядов целого ряда поколений.
Справедливости ради следует отметить, что вся жестокость уголовных наказаний в русском государстве в XVII и XVIII веках не идет ни в какое сравнение с жестокостями испанской инквизиции, ужасами «Каролины» и прочими изощренными формами мучительных наказаний, предусмотренных уголовным законодательством средневековых государств Западной Европы. Профессор Н. Сергеевский справедливо отмечал: «грубы и жестоки были формы смертной казни в России, но до такого разнообразия и утонченности способов лишения жизни преступников, до таких сложных приспособлений к увеличению страдания преступника, какие мы находим в Западной Европе, наше отечество никогда не доходило» [48].
Во второй половине XVIII века в русском уголовном законодательстве наблюдается тенденция к сокращению смертной казни, а на практике — к ограничению ее применения. Если в XVII и первой половине XVIII века система наказаний соответствовала существовавшим феодально—крепостническим отношениям и не вызывала протеста даже со стороны многих прогрессивных мыслителей эпохи, то во второй половине XVIII века картина резко меняется.
Шаргородский, — определялась в этот период отношением к телесным и членовредительским наказаниям, отношением к требованиям отмены или ограничения применения смертной казни и уничтожения различных наказаний для разных сословий. Эти специальные требования неизбежно соединялись с общеполитическим требованием отмены крепостного права» [49].
Передовые русские мыслители рассматриваемого периода находились под воздействием прогрессивных идей западноевропейских просветителей XVIII века. Развивая их учение, они старались преломить его под углом зрения российской действительности, исходя из экономических и политических условий России. Первым русским профессором—юристом, в чьих трудах получили выражение политико—правовые взгляды просветителей второй половины XVIII века, был С.
Десницкий — Среди его многочисленных работ далеко не последнее место занимает книга «Слово о причинах смертных казней по делам криминальным» М. В ней он выступает ярым противником смертной казни и весьма аргументированно утверждает, что «…нет в свете кроме смертоубийства иного греха, который бы в чувствовании непристрастных и посторонних зрителей заслуживал смертного наказания».
Ярым противником смертной казни был и А. В «Проекте для разделения Уложения Российского» он указывал: «аксиомою поставить можно, что казнь смертная совсем не нужна разве из сожаления и по выбору преступника , что всякая жестокость и уродование не достигают в наказании своей цели» [50]. Радищев утверждал, что «…смертное наказание не может быть ни полезно,. Почто дерзаешь уродовать богообразие человека» [52]. В «Проекте для разделения Уложения Российского» сказано также: «Польза наказания телесного есть по крайней мере для меня проблема недоказанная.
Оно цели своей достигает ужасом. Но ужас не есть спасение и действует лишь мгновенно» [53]. В предлагаемой им системе наказаний смертная казнь отсутствует. Другой прогрессивный общественный деятель России того периода, товарищ и соученик А. Радищева в период учебы в Лейпциге, Ф. Ушаков также был противником смертной казни.
В своей книге «О праве наказаний и о смертной казни» он ставит вопрос: «Смертная казнь, нужна ли и полезна ли в государстве, то есть в обществе людей, законами управляемом? Ушаков был противником признания возмездия целью наказания. Наказание должно исправлять человека, а «…смертная казнь удивляет, но не исправляет; она скрепляет, но не трогает; но впечатление медленное и продолжительное оставляет человеку полную власть над собою.
Он соображает, сравнивает; следовательно, сие впечатление по существу своему есть действительнее, и тем полезнее. А если продолжительное впечатление глубокие в сердце человеческом оставляет черты, то долженствует следовать, что оно действует на человека сильнее» [55]. Следовательно, смертная казнь не достигает задачи «астного предупреждения и вообще находится в противоречии с целями частной и общей превенции.
Ушаков, выступая против смертной казни, был сторонником лишения свободы на длительные сроки, не исключая и вечную изоляцию от общества. Он также считал, что применение смертной казни способствует не сокращению, а росту преступности.
Но в этот период были и иные взгляды. Так, князь М. Щербатов — выступал за максимально суровые уголовные наказания, ибо строгость наказания, по его глубокому убеждению, сдерживает людей от совершения преступлений.
В своем трактате «Размышления о смертной казни» М. Щербатов критикует путь, по которому движется русское законодательство. Щербатов и отвечает отрицательно. По его мнению, естественное право, «сходствуя с божественным законом», должно допускать смертную казнь.
Эту меру следует применять также и в отношении «богохульца и развратника веры», «и предателя отечества». Щербатов старался доказать, что смертная казнь — наиболее действенное наказание, и свои сообщения о целесообразности и незаменимости смертной казни он обосновывал ссылками на историю Древнего Рима. Сам нароа получал не жестокость, а твердость и безбоязненность смерти» [58]. Нетрудно заметить, что М.
Щербатов был далек о — конкретно—исторического подхода к оценке социальных процессов и явлений, не видел существенных различий, которые имели место в общественных условиях Древнего Рима и России второй половины XVIII века.
Сторонником смертной казни в русском уголовном законодательстве был и выдающийся русский поэт В. Жуковский — В статье «О смертной казни» он писал: казнь «не иное, что как представитель строгой правды, преследующей зло и спасающей от него порядок общественный, установленный самим богом.
Смертная казнь, как угрожающая вдали своим мечом Немизида, как страх возможной погибели, как приведение, преследующее преступника, ужасна своим невидимым присутствием, и мысль о ней, конечно, воздерживает многих от злодейства» [59]. Жуковский, выступая против публичного совершения казни, полагал, что смертной казни следует придать «образ величественный, глубоко трогающий и ужасающий душу». Анализируя статью В. Жуковского «О смертной казни», Н. Чернышевский не без иронии заметил, что она — «прекрасное свидетельство того, что идеализм и возвышенность чувств не мешают практической основательности» [60].
Таким образом, проблема «За и против смертной казни» довольно четко вырисовывается в общественно—политической мысли второй половины XVIII века. В году был разработан новый проект Уголовного уложения. В нем впервые в истории русского уголовного законодательства была разработана система наказаний, включенная в Общую часть. Проект определял семь родов наказаний с подразделением их на разные степени: смертная казнь, лишение всех прав политических и гражданских гражданская смерть ; лишение свободы и чести, наказания позорные; бессрочное лишение свободы; денежные пени; церковное покаяние.
Только в году проект Уголовного уложения был внесен на рассмотрение Государственного Совета незадолго до кончины Александра I. Но этому проекту так и суждено было остаться проектом. Основная причина состояла в том, что серьезные возражения были высказаны относительно включения в систему наказаний смертной казни.
Во главе решительных противников Проекта оказался адмирал граф Н. Это был государственный и общественный деятель крупного масштаба, образованнейший для своей эпохи человек с весьма радикальными взглядами. Он выступал за превращение России из экономически отсталой, феодально—крепостнической в передовую капиталистическую державу. В области уголовного права он стоял на прогрессивных позициях и был абсолютным противником смертной казни.
Его доводы сводились к следующему: смертная казнь в России отменена 70 лет назад императрицей Елизаветой и восстанавливать ее нет никакого резона. Мордвинов, — а знатнейшие по уголовной части писатели признали и доказали ненадобность и бесполезность смертной казни, приводя всем другим народам в изящный пример тому Россию» [61]. Он полагал, что применение смертной казни не может способствовать сокращению преступности, и приводил следующие доводы против смертной казни в условиях России того времени: «при настоящей степени благочиния, при усовершенствовании гражданских законов и заграждений, при сближении всех сословий в правах и взаимных нуждах и обязанностях, при внутренней страже и сильнейшей деятельности правительства… заговоры, бунты и возмущения менее опасны, нежели за полвека тому назад оные быть могли».
Мордвинов считал, что смертная казнь недопустима даже при совершении покушения на жизнь императора и членов его семьи, а также при бунтах и народных восстаниях.
В этих случаях, пишет он, «следует поставить самую высшую казнь, какие в разряде наказаний исчислены, кроме смертной казни». Свое отрицательное отношение к смертной казни Мордвинов подкрепляет ссылками на положения Беккариа и статьи екатерининского Наказа.
Судья, постановляющий смертный приговор, невольно чувствует душевное содрагание: не есть ли это напоминание ему совестью о том, что он принимает на себя ему не принадлежащее? Нравственный и всеобщий закон, воспрещающий убивать безоружного, должен ли измениться в своей правости в применении к обществу, а окованный, лишенный свободы, предаваемый смерти, по невозможности его быть далее вредным — не есть ли жертва бесполезная и невинная?
Мордвинов считал, что гораздо более действенными наказаниями являются лишение свободы, прав гражданства и каторжные работы. Вот его доводы: «Воин идет на смерть, ставя грудь против пуль и ядр за малый знак почести в петлицу.. Самоубийцы предают себя смерти, но никто еще не предавал себя каторге» [62]. Мы не случайно довольно подробно остановились на высказываниях графа Н. Мордвинова о смертной казни, ибо никто до него в первой четверти XIX века с такой убедительностью и решительностью не выступал против этого наказания.
Мнения Н. Мордвинова были рассмотрены Государственным Советом, а его доводы признаны весьма убедительными, и проект Уложения года не был одобрен. Любопытно, что император Александр I, знакомившийся с работой комиссии и знавший содержание Проекта, до его обсуждения не высказывался против включения в него смертной казни.
В этом проявилась двойственность личности русского императора, то есть та черта характера, которая была подмечена многими историками. В начале XIX века прогрессивные идеи в области уголовного права высказывались многими представителями передового дворянства, а также видными русскими криминалистами.
Среди них были и ярые противники смертной казни. Так, видный русский юрист И. Лопухин, веря в исправимость даже самого закоренелого преступника, отрицательно относился к применению смертной казни даже и при исключительных обстоятельствах. Другими словами, И. Лопухин отдавал предпочтение лишению свободы, соединенному с трудом осужденных. Резко отрицательное отношение к смертной казни прослеживается в трудах декабристов, особенно у П.
Пестеля и Н. Пестелем была разработана целая система будущего уголовного законодательства [64]. Он был противником смертной казни. Считая, что лишение жизни другого человека допустимо лишь в условиях необходимой обороны, П. Отмечается, что в большинстве случаев преступник рассчитывает избежать наказания, вследствие чего смертная казнь не оказывает должного сдерживающего воздействия [6]. Кроме того, человек, совершивший преступление, наказываемое смертной казнью, и преследуемый правосудием, может посчитать, что находится в ситуации, когда ему нечего терять, в результате чего совершает новые преступления, в том числе с целью избежать ответственности [7].
Отмечается, что смертная казнь неэффективна в отношении одной из наиболее опасных категорий современных преступников — террористов , совершающих преступления по идеологическим мотивам, так как многие из них являются смертниками или постоянно рискуют жизнью в ходе совершения преступления [7].
Аналогичные эксперименты проводились и в других странах, они показали, что присутствие смертной казни не вызывает значимых изменений в динамике убийств [6]. В научных исследованиях отсутствуют убедительные доказательства того, что смертная казнь является более эффективным средством снижения уровня преступности, нежели другие виды наказаний. В последнем таком исследовании, проведённом по заказу ООН в году и дополненном в году, изучалась связь между смертной казнью и количеством убийств и был сделан вывод:.
Казнь преступника порождает иллюзию того, что общество «очистилось» и что жизнь его членов стала более безопасной. Казнь не способствует борьбе с социальными причинами тягчайших преступлений. Напротив, атмосфера жестокости и кровожадной беспощадности в обществе, которая легитимизируется государством, использующим смертные казни, лишь создаёт новые предпосылки и благоприятные условия для ещё более страшных и жестоких преступлений.
Более того, существуют основания предполагать, что нередко психически неустойчивые люди совершают преступления, за которые они могут быть казнены, именно потому, что они желают быть казненными та же мотивация, что в случае « самоубийства с помощью полицейского » [9].
Основными факторами, провоцирующими преступность, являются бедность, невежество, неравенство, психические отклонения конкретного преступника. Смертная казнь никак не может влиять на указанные причины. Сергей Пашин , заслуженный юрист России:. Два обездоленных человека, ни в чем не согласных друг с другом, легко сходятся в одном: причина их бед — в злокозненном существовании третьего затем четвертого, пятого и т. Реалии смертной казни таковы, что часто не характер преступления, а национальная или социальная принадлежность или политические взгляды обвиняемого играют решающую роль при решении вопроса, обречь его на смерть или даровать жизнь [11].
Он учреждён Всемирной коалицией по запрету смертной казни, в которую входят более правозащитных организаций, в том числе « Международная амнистия » [12]. Практике известно достаточно много случаев, когда установление за определённое преступление смертной казни не только не приводит к снижению его показателей, но и даёт обратный результат, либо приводит к совершению более тяжких преступлений [13].
Результатом стал рост числа совершаемых убийств за счёт того, что преступники, чтобы уменьшить вероятность привлечения к ответственности, стали убивать не только потерпевших, но и свидетелей своих деяний [14]. Введение в году в СССР смертной казни за изнасилование с отягчающими обстоятельствами не привело к снижению числа изнасилований.
При этом возросло число убийств, сопряжённых с изнасилованиями, так как преступники стремились лишать жизни своих жертв, чтобы те не могли дать против них показания [15]. Все основные религии в мире делают упор на такие моральные качества, как гуманизм, доброта, сострадание и мягкосердечность. Однако от древности вплоть до XIX века смертная казнь применялась повсеместно. Например, в Ветхозаветные времена Израильское государство должно было наказывать смертью людей, демонстративно нарушающих религиозные запреты.
Такое наказание считалось не уничтожением Божественного творения, а восстановлением Божественного порядка вещей [16] [17]. Христианские страны применяли смертную казнь в разнообразных видах и в огромных масштабах [18] на протяжении почти лет — как за уголовные, так и за религиозные нарушения, а последние случаи публичного сожжения еретиков происходили в Европе ещё и в XIX веке. По мнению ряда противников смертной казни, использование её как средства восстановления социальной справедливости представляет собой возврат к принципу талиона, отвергнутому современным правом, что порождает правовой нигилизм [6].
Кроме того, отмечается, что даже смерть убийцы далеко не всегда способна восполнить тяжесть потери. Как указывает авторский коллектив «Курса уголовного права», подготовленного кафедрой уголовного права и криминологии МГУ, применение смертной казни государством подрывает такой основополагающий принцип общественной морали и нравственности, как полная неприкосновенность человеческой жизни; при этом государство «оправдывает убийство в общественном сознании, низвергая высшую ценность — жизнь человека — на уровень волевого акта» [6].
Наличие института смертной казни дегуманизирует общество. Я выступал и выступаю против смертной казни и не только в СССР ещё и потому, что эта мера наказания предусматривает наличие постоянного страшного аппарата исполнителей, целого института смертной казни [19].
Многие противники смертной казни убеждают оппонентов в том, что пожизненное заключение — более жёсткое наказание. Тем не менее, сторонники смертной казни приводят определённые доказательства того, что пожизненное заключение для убийц — более мягкая участь, а смертной казни преступники боятся больше всего.
Отмечается, что осужденные, приговоренные к пожизненному лишению свободы, занимаются творчеством, создают ансамбли, что ставит под сомнение суровость пожизненного заключения [20] [21]. Журналист Аркадий Мамонтов рассказал об эксперименте, который был проведён в одной из колоний для пожизненно осуждённых, и свидетелем которого он был сам:.
Провели эксперимент, так, тихий, между собой. Они взяли и объявили одному извергу то, что его убьют, будет смертная казнь завтра. Для него мораторий отменён. И его повели по коридору, как бы стрелять. Он наложил в штаны там, он кричал, рвался, кричал: «Я хочу жить, по-любому, я хочу жить! В октябре года журналист Юрий Дзарданов брал интервью у двух людей, приговорённых к высшей мере наказания — смертной казни через расстрел — бывшего офицера Александра Пустовита и бывшего учителя физики Игоря Лендьела , которые убили несколько человек.
Спустя пять лет, когда смертная казнь обоим была заменена на пожизненное лишение свободы, Дзарданов вновь взял интервью у них, и провёл сравнение — что из себя представляли Пустовит и Лендьел, когда смертная казнь была ещё в силе, и теперь, когда она им уже не угрожает. При этом он отметил, что настроение у обоих было хорошим, в отличие от растерянного состояния до замены смертного приговора [прим.
Это подтверждает и Олег Алкаев , бывший руководитель команды по приведению смертных приговоров в Белоруссии. Он многократно присутствовал непосредственно на расстрелах и рассказал следующее:.
Она вполне компенсирует те страдания, которые они убийцы причиняют жертве. Это для тех родственников, у которых погибли люди от рук убийц. Сплети верёвку — из носков там, из трусов… и попрощайся с этой жизнью, никто же этого не делает. Человек, приговорённый к смертной казни, согласен жить без рук, без ног [22]. Известен и другой факт.
Террорист Закариас Муссауи , участвовавший в организации террористических актов 11 сентября года и соучастник убийства около человек, был судим в мае года.
Ему грозила смертная казнь, однако приговором стало пожизненное заключение. Услышав приговор, Закариас закричал: «Америка, я выиграл, ты проиграла! Любое заключение, в том числе и пожизненное, полностью не устраняет угрозу безопасности общества. Так, при пожизненном заключении не исключается побег осуждённого.
В России и в мире случаи удачных побегов из колоний для осуждённых на определённые сроки и пожизненное заключение имели место [20]. В большинстве случаев преступников удавалось поймать и вернуть в тюрьму, но при этом проходило много времени. За это время преступник может совершить новое преступление.
Существует опасность для охранников тюрем и сокамерников убийц. На камере каждого пожизненного осуждённого висит табличка, где коротко описывается преступления осуждённого например « Убил с особой жестокостью шесть детей » и склонен ли он к агрессии.
Известны случаи, когда преступники продолжали совершать убийства даже в тюрьме. К примеру известный колумбийский серийный убийца Педро Алансо Лопес , приговорённый за убийство четырёх человек к восьми годам заключения, убил четырёх сокамерников в тюрьме. Другой серийный убийца, американец Дональд Гаскинс смог даже совершить заказное убийство, находясь в тюрьме. Осуждённый за убийство восьми человек, в тюрьме он совершил по заказу человека, находившегося на свободе убийство своего сокамерника Рудольфа Тинера, взорвав ему голову.
После этого Гаскинс был приговорён к смертной казни, что и было сделано. Из знаменитой тюрьмы Алькатрас неоднократно пытались совершить побеги люди, совершившие преступления, но не осуждённые к смертной казни. При этом неоднократно происходили убийства охранников и заключённых, не участвовавших в побегах. Так в году при неудачной попытке побега был убит безоружный охранник, кроме того, погиб один из бежавших.
Самая известная попытка побега из Алькатраса, « Сражение за Алькатрас англ. При этом, если нет смертной казни, налицо замкнутый круг. Преступник убивает охранника, зная, что всё равно из тюрьмы не выйдет, поэтому новый срок, который будет поглощён пожизненным заключением, или второе пожизненное заключение ничего не изменят. Ухудшить жизнь осуждённого никак нельзя — он останется в своей тюрьме для пожизненно заключённого, так как другого наказания нет такова ситуация в России.
Убийства охранников тюрем заключёнными происходят во всём мире [24] [25] [26]. Возможно освобождение по амнистии в том числе и при смене политического режима. Практически существующие нормы отбывания пожизненного заключения, по крайней мере, в Российской Федерации, не исключают выход приговорённого на свободу через 25 лет. Даже в случае пожизненного заключения без права на досрочное освобождение такая формулировка существует в законе США у преступников есть возможность выйти на свободу.
В частности, если преступник является гражданином другой страны, его могут депортировать отбывать наказание на родину, где возможно его помилование и немедленное освобождение. Такой случай, к примеру, имел место в Болгарии в году [27]. Родственники жертв не всегда мирятся с приговорами судов, сохраняющими убийцам жизнь. Люди идут мстить убийцам своих близких, сами совершая убийства. Многие из таких дел становятся резонансными [28].
Криминолог Владимир Овчинский так прокомментировал ситуацию:. Россию захлёстывает волна самосудов. Самосуды были всегда. Они берут начало из обычаев кровной мести. Кровная месть жива и сейчас. Она расползлась уже за пределы Северного Кавказа. Потом исходя из этой лжи меры по гуманизации уголовного законодательства.
Дальше директивные указания по вертикали судебной власти — «меньше сажать», «больше выпускать условно-досрочно». А потом… Потом полное безверие на способность власти защитить. И, как следствие, самосуды [29].
В году маньяк Владимир Ретунский был осуждён за убийство восьми девушек. Когда проходил судебный процесс, в зале суда приходилось держать усиленную охрану, чтобы избежать самосуда со стороны его земляков [30]. Суд приговорил Ретунского к высшей мере наказания. Однако в силу вступил мораторий на смертную казнь, и ему было назначено наказание в виде 15 лет лишения свободы , так как в то время ещё не назначали пожизненное лишение свободы [31].
Отбывал наказание во Владимирском централе [31]. Отсидев 15 лет, в году Ретунский вернулся на родину и поселился у сестры. В настоящее время Владимир Ретунский находится под стражей по обвинению в краже. Тем не менее за время его нахождения в деревне атмосфера была очень накалена. Мнения потерпевших в этом плане совпадают. Владимир Добреньков признался, что если бы у него был пистолет, то он бы застрелил бы всех подсудимых по делу об убийстве его дочери [32].
Лариса Бойко сказала, что если бы ей дали пистолет, то она не задумываясь застрелила бы Вороненко. Владимир Кочергин честно признался, что у него всё было готово, чтобы убить обвиняемых в убийстве его дочери прямо в здании суда, но в последний момент он передумал [33]. Место массовым самосудам также есть.
В году в Дагестане, в селе Башлыкент были убиты две девочки. Жители села сожгли подозреваемого заживо [34]. После жестокого убийства в деревне мальчика Богдана Прахова летом года местные жители целой группой вышли на поиски его убийцы, при этом все вооружились, многие сказали, что собираются убить преступника [35].
Самосуд в России в последнее время становится обсуждаемой и волнующей темой [36] [37] [38] [39] [40]. Считается, что смертная казнь никак не влияет на религиозных террористов, так как террорист-смертник не боится смерти и готов лишить себя жизни за место на небесах.
Поэтому смертная казнь в данном случае неэффективна. Но писатель и известный защитник смертной казни Михаил Веллер указал на другой фактор полезности смертной казни в борьбе с терроризмом [33]. Дело в том, что в мире неоднократно происходили захваты заложников террористами, где требованием в обмен на освобождение захваченных было освобождение других террористов, сидящих в тюрьме.
Подобные происшествия заканчивались либо штурмами спецназа при которых уничтожались захватчики, но почти всегда гибло несколько заложников и силовиков , либо террористам шли на уступки и преступники выходили на свободу.
По мнению Веллера, из-за того, что по отношению к пойманным террористам применялась не смертная казнь, а тюремное заключение, это давало повод к захватам заложников и кровавым финалам данных происшествий [33]. Кроме того, известны случаи, когда террористов готовили к убийствам прямо в тюрьмах [41]. Содержание осужденных к любому виду тюремного заключения происходит за счет государства, которое, в свою очередь, получает средства в виде налогов от своих граждан.
Кроме того, учитывая особенности личности многих осужденных к пожизненному заключению, они зачастую не могут быть привлечены к трудовой деятельности для самообеспечения. Сторонники смертной казни считают это несправедливостью, так как в числе налогоплательщиков, на средства которых содержатся пожизненно заключенные, могут находиться жертвы и пострадавшие от их преступлений. На содержание каждого заключенного ежегодно выделяются средства из государственного бюджета.
В России, по словам заместителя главы ФСИН, на содержание каждого заключенного расходуется около 4 рублей в месяц или 57 рублей ежегодно [42]. Многие родственники жертв считают справедливой смертную казнь и не верят в пожизненное заключение как способ возмездия. Принцип талиона — «Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь» в данном случае не работает в буквальном смысле этого слова, так как преступник остаётся жить.
Кинорежиссёр Станислав Говорухин считает, что важно разграничивать месть и возмездие, и если родственник жертв просит о жёстком наказании со стороны государства, это не есть месть, а справедливое возмездие [44]. С ним соглашается журналист Максим Шевченко , признавая факт неэффективности смертной казни с точки зрения криминалистики, но при этом говорит об адекватном воздаянии, соответствующем совершённому преступлению [45].
